Доброе утро всем!
Поутру со сранья не жрамши окончательно потерял лицо и контроль над собой. Поехал на завод. Ну ломка у меня начинается, если больше недели не вдыхаю аромат прокатного цеха. Для пущей важности марлевую повязку на рыло - нехай поссут от страха заразиться.
"Налетела Грусть, ну чтож - пойду пройдусь
Ведь мне ее делить нЕ с кем..."
Ребята сигареты в рукава прячут, мол, явился, нехороший человек! На больничном - а пришел ссцуко! Крановщицы сигналят, задницы показывают, похлопывая - мол, дурак Dudu. Я их всех знаю. Близко. Вплотную. Над печами термической обработки кран-мост. В кабине цыганка Ильдико облизывает большой палец с приклееным ногтем, показывает, скалится керамической челюстью, щурит почти китайские глаза. Кашёлка старая, внуки уже, а туда же!
Ах! Цех! До гвоздика родной!
Поутру со сранья не жрамши окончательно потерял лицо и контроль над собой. Поехал на завод. Ну ломка у меня начинается, если больше недели не вдыхаю аромат прокатного цеха. Для пущей важности марлевую повязку на рыло - нехай поссут от страха заразиться.
"Налетела Грусть, ну чтож - пойду пройдусь
Ведь мне ее делить нЕ с кем..."
Ребята сигареты в рукава прячут, мол, явился, нехороший человек! На больничном - а пришел ссцуко! Крановщицы сигналят, задницы показывают, похлопывая - мол, дурак Dudu. Я их всех знаю. Близко. Вплотную. Над печами термической обработки кран-мост. В кабине цыганка Ильдико облизывает большой палец с приклееным ногтем, показывает, скалится керамической челюстью, щурит почти китайские глаза. Кашёлка старая, внуки уже, а туда же!
Ах! Цех! До гвоздика родной!