Решил перепечатать ее здесь, а то раздел форума "Политика" скоро прикажет долго жить.....
Череда расистских нападений и убийств дала повод оппонентам власти заговорить о нарастающем фашизме, а пиарщиков, обслуживающих власть, вынудила срочно придумывать увертливые формулы: фашисты в России есть, а фашизма нет. Но изнутри революционной логики (она же охранительная тактика) понять нынешнюю ситуацию невозможно; не поняв - как назвать источник болезни, оценить стадию и прописать лекарство?
Попробуем спокойно и непредвзято — насколько это возможно — отделить причины от следствий. Во-первых, выросла, сформировалась и только чудом пока не сплотилась генерация молодых радикалов. Спасибо товарищу Лимонову; в течение долгих лет он, как крысолов, заманивал опасную молодежь и уводил ее в никуда. Но время лимоновцев завершается; на их место приходят другие, без декадентских вывертов и интеллигентских комплексов. Это дети окраин. Те, чьи родители не вписались в новую реальность и не смогли предоставить отпрыскам приличные стартовые условия. У родителей была хотя бы ностальгия по советской молодости, своего рода наркотическое лекарство, вызывающее раздражение нервов и успокоение души. У детей имеются натуральные наркотики, а психологического лекарства нет; сладко грустить по ушедшему прошлому они не могут, в будущее не верят, настоящее ненавидят. Олицетворением их собственной ненависти становится чужак. Таджикская девочка, синагогальные евреи, негры, латиноамериканцы и прочие инородцы: а чего это они тут?
Во-вторых, новая послереволюционная эпоха породила надежду на постепенный выход из многочисленных тупиков минувшего десятилетия. Вместо коррупционной экономики — прозрачный бизнес. Вместо безыдейного конфликта интересов — либеральный патриотизм. Вместо первичного накопления — рассредоточение общественного капитала, рост среднего и малого бизнеса, преодоление массовой бедности. Но большинству этих надежд не суждено было сбыться. Разве что средний бизнес задышал более или менее вольготно; это немало, но само по себе проблему дальнейшего движения вперед не решит. Но самое существенное, самое неприятное: в какой-то момент новая элита отказалась от ставки на общенациональное согласие, на сложный, многосоставный, учитывающий устремления разных групп общественный договор. Неважно, по каким причинам. И предпочла путь более простой: игнорировать "меньшевиков", опираться на пассивное большинство и эксплуатировать потаенные страхи массового сознания.
Вовне, по всему периметру границы, — враги. А где непростые друзья, вроде Лукашенки, там приходится закрывать глаза на отдельные недостатки, иначе бдительный противник нанесет внезапный удар. Из-за океана следят конкуренты, ждут не дождутся, когда мы позволим ввести внешнее управление. Внутри таятся радикалы; пишут подметные письма, требуя запретить еврейские организации, а власть защищает своих инородцев. Ситуция нестабильная; еще теснее сплотим ряды вокруг родной коммунистической партии, ее центрального комитета и проч.
С тактической точки зрения технология как технология, миф как миф. Но мы живем не в лаборатории, а в реальном историческом пространстве. Здесь помимо прямых и ближайших следствий бывают боковые и отдаленные. Вы получаете электоральное преимущество, но расплачиваетесь тем, что из темных глубин подсознания поднимаются истероидные умонастроения. Путинская политика никогда не была националистичной; агрессивный национализм режиму чужд и даже откровенно враждебен. Но если все время говорить, что соседние страны суть плацдармы будущей войны с Россией, на выходе получишь энергию шовинизма. На которую никак не рассчитывали. Усиливая подозрительность масс, рискуешь сам подпасть под подозрение. Поэтизируя Лукашенко, легко получить недовольство собственной властью: недостаточно крутая.
Что же делать? Вернуться к формулам, которые были предложены не либералами, не оппозицией, не вашингтонским обкомом. А Путиным В.В. Свободный человек в свободной стране. Конкурентоспособная личность. Сильное гражданское общество. И выстроить соответствующую им систему политических приоритетов, медийных решений, чиновных соподчинений. Это очень просто. Главное — успеть.
Александр Архангельский
Череда расистских нападений и убийств дала повод оппонентам власти заговорить о нарастающем фашизме, а пиарщиков, обслуживающих власть, вынудила срочно придумывать увертливые формулы: фашисты в России есть, а фашизма нет. Но изнутри революционной логики (она же охранительная тактика) понять нынешнюю ситуацию невозможно; не поняв - как назвать источник болезни, оценить стадию и прописать лекарство?
Попробуем спокойно и непредвзято — насколько это возможно — отделить причины от следствий. Во-первых, выросла, сформировалась и только чудом пока не сплотилась генерация молодых радикалов. Спасибо товарищу Лимонову; в течение долгих лет он, как крысолов, заманивал опасную молодежь и уводил ее в никуда. Но время лимоновцев завершается; на их место приходят другие, без декадентских вывертов и интеллигентских комплексов. Это дети окраин. Те, чьи родители не вписались в новую реальность и не смогли предоставить отпрыскам приличные стартовые условия. У родителей была хотя бы ностальгия по советской молодости, своего рода наркотическое лекарство, вызывающее раздражение нервов и успокоение души. У детей имеются натуральные наркотики, а психологического лекарства нет; сладко грустить по ушедшему прошлому они не могут, в будущее не верят, настоящее ненавидят. Олицетворением их собственной ненависти становится чужак. Таджикская девочка, синагогальные евреи, негры, латиноамериканцы и прочие инородцы: а чего это они тут?
Во-вторых, новая послереволюционная эпоха породила надежду на постепенный выход из многочисленных тупиков минувшего десятилетия. Вместо коррупционной экономики — прозрачный бизнес. Вместо безыдейного конфликта интересов — либеральный патриотизм. Вместо первичного накопления — рассредоточение общественного капитала, рост среднего и малого бизнеса, преодоление массовой бедности. Но большинству этих надежд не суждено было сбыться. Разве что средний бизнес задышал более или менее вольготно; это немало, но само по себе проблему дальнейшего движения вперед не решит. Но самое существенное, самое неприятное: в какой-то момент новая элита отказалась от ставки на общенациональное согласие, на сложный, многосоставный, учитывающий устремления разных групп общественный договор. Неважно, по каким причинам. И предпочла путь более простой: игнорировать "меньшевиков", опираться на пассивное большинство и эксплуатировать потаенные страхи массового сознания.
Вовне, по всему периметру границы, — враги. А где непростые друзья, вроде Лукашенки, там приходится закрывать глаза на отдельные недостатки, иначе бдительный противник нанесет внезапный удар. Из-за океана следят конкуренты, ждут не дождутся, когда мы позволим ввести внешнее управление. Внутри таятся радикалы; пишут подметные письма, требуя запретить еврейские организации, а власть защищает своих инородцев. Ситуция нестабильная; еще теснее сплотим ряды вокруг родной коммунистической партии, ее центрального комитета и проч.
С тактической точки зрения технология как технология, миф как миф. Но мы живем не в лаборатории, а в реальном историческом пространстве. Здесь помимо прямых и ближайших следствий бывают боковые и отдаленные. Вы получаете электоральное преимущество, но расплачиваетесь тем, что из темных глубин подсознания поднимаются истероидные умонастроения. Путинская политика никогда не была националистичной; агрессивный национализм режиму чужд и даже откровенно враждебен. Но если все время говорить, что соседние страны суть плацдармы будущей войны с Россией, на выходе получишь энергию шовинизма. На которую никак не рассчитывали. Усиливая подозрительность масс, рискуешь сам подпасть под подозрение. Поэтизируя Лукашенко, легко получить недовольство собственной властью: недостаточно крутая.
Что же делать? Вернуться к формулам, которые были предложены не либералами, не оппозицией, не вашингтонским обкомом. А Путиным В.В. Свободный человек в свободной стране. Конкурентоспособная личность. Сильное гражданское общество. И выстроить соответствующую им систему политических приоритетов, медийных решений, чиновных соподчинений. Это очень просто. Главное — успеть.
Александр Архангельский
